7 ноября 1956 года. Позади 25 месяцев и два дня службы на Балтийском море (на военно-морской базе ВМФ СССР г. Лиепая). Впереди еще 22 месяца и 28 дней. Был на корабле салажонком, потом салагой, а теперь матрос. Осталось достичь звания – моряк. Но все еще впереди. На третьем году службы разрешена короткая прическа – в два пальца. Шутка второго года службы: «Что у тебя голова как женская коленка» - теперь не для меня. Мечта об отпуске периодически появлялась в голове…
В 8.00 – все по распорядку. Торжественный подъем кормового флага и флагов расцвечивания. Поздравление командира корабля, благодарность всему личному составу за то, что команда в течение года на «отлично» и «хорошо» выполнила все программы боевой подготовки: стрельба из всех видов корабельного оружия – реактивных установок, 85 мм, 37 мм орудий, ДШК по воздушным, береговым, морским движущимся целям, постановка мин, глубинное бомбометание, установка мин, поиск и уничтожение подводных лодок. Разумеется, подводных лодок в это время в районе стрельб не было. Были и другие выполнены задачи. На корабле своевременно был поднят вымпел – корабль вступил в компанию. Благодарность командира 99 бригады ОВР (охраны водного района), а личному составу – 30% надбавка к денежному содержанию (такое тогда было положение). Команда «Разойдись». Каждый пошел в свой кубрик. Кто-то успел поменять парадную форму на робу, кто-то сел писать письмо, а кто-то потихоньку растягивать меха гармошки, заядлые доминошники, опустив обеденный стол, стали забивать «козла». А кто-то, получив звание «старший матрос», срочно пришивал «лычку»,чтобы ко дню увольнения на берег форма одежды была в порядке.
Часам к 10 утра праздничное настроение было прервано сигналом: «Боевая тревога, корабль и орудие к походу подготовить!». Матросы и старшины, согласно боевому номеру, разбежались по боевым постам. Командир уже на ходовом мостике, как всегда, в отличном кожаном на меху реглане. Рядом старший рулевой и сигнальщик,в альпаковых костюмах с капюшонами. Прозвучали команды: «Отдать кормовой, отдать носовой, трап, кранцы убрать, руль право на борт, правая – малый вперед, обе – малый вперед. Штормовые леера натянуть, на верхней палубе без спасательных жилетов не появляться. Тогда это были капковые жилеты (из пробки). Предупреждение было не лишним. Руль «лево на борт» - корабль выше на фарватер и средним ходом пошел на выход в море. Показались створы аванпорта (огражденное от моря волноломом пространство). Состояние моря не предвещало ничего хорошего: начавшийся несколько дней назад над Балтикой 6-7-балльный шторм вроде несколько поутих, но был еще силен. Низко над морем плыли тяжелые темно-синего цвета тучи и, как бы смыкаясь с месивом воды и пены, рождаемыхот удара волн о волнолом аванпорта, создавали довольно неприятное зрелище. Казалось, что здесь небо и море сомкнулись. Но корабль удачно прошел створы (проход в открытое море в ограждении аванпорта). Началась «веселая жизнь». Прибыли в указанный оперативным дежурным квадрат. Ничего подозрительного. Командир запросил разрешения возвратиться в базу. Отказ… Продолжить выполнение задания. Наступила ночь. Она принесла некоторое облегчение. К утру ветер поутих, а бесновавшееся несколько суток море успокоилось, катило небольшую волну, с верхушек которой кое-где слетала пена. Значит волнение меньше двух баллов.
Но что произошло 9 ноября командиру корабля, бывшему одним из лучших в 99 бригаде ОВРа, наверное, могло присниться только кошмарном сне: на корабле, находяшемся в дозоре, в открытом море, закончились продукты питания. В этот день кок Юзик Савченко еще накормил команду. 10 ноября он собрал в баталерке (кладовая, небольшое хранилище на корабле или в береговом помещении) остатки гречки, риса, пшена, гороха приготовил на завтрак такое блюдо, которое никогда, наверное, не готовил. Ни обеда, ни ужина, ни вечернего чая. В желудках началось «музыкальное сопровождение». Закончилось и курево. Наскребли где-то немного махорки, с березовых веников, приготовленных для уборки верхней палубы зимой, собрали последние листочки. Нашли курильщики выход из положения. Командир был вне себя. С погон баталера (на кораблях и в частях он ведал денежным, пищевым и вещевым довольствием личного состава) приказал срезать единственную «лычку». На это он имел право. Освободил от должности, направил дослуживать в боцманскую команду, а в придачу – по приходу в базу – десять суток гауптвахты. Ключи от баталерки приказал передать коку. Свободному от вахты личному составу, собранному во втором кубрике, он объяснил, что срочно направил по радио просьбу прислать продукты питания и надо немного продержаться. Надо полагать, что такие «проколы» даром командиру не обошлись. Действительно, утром 11 ноября пришел минный тральщик. Свободные от вахты во главе с командиром собрались на левом борту. В мегафон командир тральщика крикнул: «Юрий Иванович, курить хочешь?». «Да!» - прозвучал ответ нашего командира. И к нему на борт полетела пачка «Примы». Пачка как-то закрутилась на палубе, и один из матросов ловко схватил ее и отдал командиру. Пачка немедленно была вскрыта. Командир сразу же раздал все содержимое, оставив себе лишь одну сигарету. Вздох облегчения пронесся над палубой. Быстро был размотан швартовый трос, с помощью бросательного конца он был доставлен на тральщик. Там его приняли и подняли в надстройку, так что он стал под углом к нам. По нему, уже при небольшом волнении моря, мы приняли несколько хорошо зашнурованных парусиновых мешков. Хлеб, крупы, мясо, сливочное масло, сухофрукты юзом по тросу прилетели к нам. Радость была несказанная. Выполнение задания продолжилось.
Е. ГОРЮНОВ, газета «Кольчугинские новости» №29 от 24.07.2024
Снимки из личного архива автора. Окончание в следующем выпуске КН