Так вот есть ли у нашего города свой архитектурный стиль? Об этом наш сегодняшний разговор. Наш собеседник – архитектор Александр Анатольевич Иванов.

- Александр Анатольевич, мы знаем, что Вы занимаетесь проектом реновации парка ДК. Как там идут дела? Чего нам ждать?

- В этом месяце нам надо доделать проект, чтобы получить финансирование из федерального бюджета. У города есть шанс получить на благоустройство какое-то количество миллионов рублей. Это сумма возможного финансирования отдельных городских проектов. Причём за это финансирование проекты ещё и между собой конкурируют. Приоритетными пока признаны парк ДК, лыжероллерная трасса на стадионе «Кабельщик» и внутридворовые территории и, по-моему, ещё некоторые проекты, способные реализоваться в 2017 году.

- Понятно. Информация приятная. Будем надеяться, что город получит максимальную сумму и удастся выполнить максимальное количество проектов. А Вы   последний номер нашей газеты читали?

- Это там, где говорится об архитектурном стиле нашего города?

- Да. Там упоминается, что Вы называете характерный для нашего города стиль тёплым индустриальным. Что за зверь-то такой?

- Это я его так определил: тёплый индустриальный стиль. Если хотите, можете назвать его ар-деко (или арт-деко от французского art déco, досл. «декоративное искусство»).  Родился термин от части названия парижской выставки 1925 года. А стиль прозвучал на все 100 процентов в Советском Союзе в сталинские годы. Чтобы понять дух того времени и почувствовать этот стиль в его высших достижениях, достаточно побывать на станции московского метро, например, «Элекрозаводская».

- Сталинский ампир?

- Да, эти понятия пересекаются. Термины сами по себе очень размытые, поэтому точно сказать, где ар-деко, а где сталинский ампир, бывает крайне сложно. Ар-деко всё-таки более узкое понятие, поскольку сталинский ампир использовал и элементы барокко, и наполеоновского ампира, и даже неоготики, чтобы показать миру мощь и величие державы («ампир» - это слово «империя» на французский манер). А индустриальный ар-деко, в моём представлении, - прежде всего конструктивная целесообразность. Можно где-то там нарисовать бабочку или птицу, но сама конструкция должна быть целесообразной и работающей. Самый яркий пример индустриального ар-деко в нашем государстве, на мой взгляд – это московский метрополитен. То, что было сделано до прихода Хрущёва. Кстати, на планирующейся в нашем городе на площади Ленина новой детской площадке комплекс с качелями я постарался нарисовать и спроектировать именно в этом стиле. Он простой, почти примитивный, но все образующиеся элементы (раскосы, стойки, балки металлические и т.п.) обоснованы конструктивно. Этакое «индустриальное ар-деко» (словосочетание по моему ощущению, да простят меня искусствоведы). Это эстетизация металлических, кирпичных и деревянных конструкций деталей и узлов. Допустимо применение железобетона. А вот любой пластик сюда не вписывается. Пластик и сайдинги – это вообще смерть человечества.

- Не любите пластик? Вообще или только в нашем городе?

- Я считаю, что пластик неуместен в отделке домов на центральных улицах нашего города. Он слишком резко вырывается из общей стилистики и полностью ломает эстетику города.

- Стало быть, конструктивизм – это наше всё?

- Да. Принцип конструктивизма – утилитарная красота. Ничего лишнего. Функциональная обоснованность, пропорциональность. Как в нынешнем облике здания ДК, техникума или домов вокруг парка на Ленинском посёлке. И конструктивные элементы не скрываются, а порою подчёркиваются. Показывается их экспрессия. В материалах - это кирпич, дерево, металл. Отчасти открытый железобетон, но он не характерен в целом для нашего города. Меня очень вдохновляют промышленные конструкции, которые видно даже не входя на территорию завода.

Ар-деко фактически выросло из конструктивизма, упростив, как тогда говорили «излишества», добавив величия и монументальности. В Америке яркие примеры индустриального ар-деко – это небоскрёбы Крайслер билдинг и Эмпайр-стейт-билдинг. Там этого много. Американцы были чемпионами этого стиля в 30-е годы, а потом первенство перешло (по моему мнению) к нам. Главной архитектурной формой становится куб — наиболее устойчивый объем, символ покоя и порядка. Ну, или параллелепипед, как одна из самых близких к кубу фигур. Яркий пример - Военная академия имени Фрунзе, спроектированная Львом Рудневым и Владимиром Мунцем в 1932 году.

В Кольчугине, конечно, ни небоскрёбов, ни зданий масштаба Военной академии не было. Но кирпичная часть улиц Ленина и III Интернационала, а также корпуса хлебокомбината выполнены под явным влиянием этого направления.

- То есть что-то в нашем городе всё-таки имеет ценность?

- К уже названному добавлю, что историческая часть города, сложившаяся до 30-х годов, имеет ценность. Её надо по максимуму сохранить. Но тут мы имеем дело с частной собственностью…

- А если предложить частнику какие-то готовые проекты?

- Так для этого деньги нужны. Да и не в этом дело. Какова сейчас главная проблема города? Отсутствие инвесторов. Строить некому и незачем. И то, что есть, ремонтируется с большими проблемами, потому что город, увы, испытывает трудности.

- Но всё-таки что-то ведь можно сделать, чтобы не потерять уже имеющееся?

- Я считаю, что можно предложить некоторое видение развития города. А вообще-то, если бы нашлись организационные и финансовые возможности, то следовало бы разработать архитектурный регламент города. Регламент сохранения и регулирования застройки города, где будет прописан цвет фасадов, указаны рекламные площади и все остальные параметры внешнего облика капитальных строений. Это серьёзная работа на несколько лет, требующая некоторых затрат. Но когда-нибудь её всё равно придётся выполнять. А пока можно только пожелать, чтобы у нашего государства, региона и города нашлись средства на Кольчугино.

- Вот даже как? Вся надежда только на государство? А как же вся эта история со стратегическими планами развития, внутрикольчугинским шевелением, поисков девушек и мостов к ним? Она к чему, если в качестве инвестора мыслится только государство?

- Я не говорил, что «только государство». Оно просто сейчас наиболее заметно. При этом ведь и с частными инвесторами переговоры ведутся. Но и самим кольчугинцам сложа руки сидеть нельзя. Если искорка зажжётся, то, возможно, и костёрчик образуется. А если не будем шевелиться внутри, то снаружи вообще никто ничего для нас делать не будет. Если мы сами себе не нужны, кто же нами будет интересоваться?

- В принципе, правильно. Дорогу осилит идущий.

Интервью: А. Герасимов