6 января 1598 года в Кремле в своей постели на 41-м году жизни скончался царь Фёдор Иоаннович. Скончался, как и жил – тихо и одиноко.
Самые близкие люди в последние минуты жизни отвернулись от него. Жена Ирина затаила на супруга обиду. Ишь, чего выдумал! Хочет, чтобы после его смерти она в монахини постриглась. Сменить царские покои на монашескую келью в сорок-то лет!
Брат Ирины – Борис Годунов, фактический правитель России, тоже недоволен. Столько лет он правдой и верой служил своему зятю, а тот даже на смертном одре ему не доверяет. Не хочет своим преемником назначить. Кто только не подходил к царю с советом написать завещание, но тот ни в какую. Ничего не отвечал. Отмалчивался. Хоть и слабоумный, а себе на уме. Небось, не хочет своему двоюродному братцу Фёдору Романову дорогу к царскому престолу закрывать.
Слабоумным Фёдора считала вся боярская дума и все иностранные послы. А за что? За то, что не хотел лезть в их дрязги и интриги? За то, что не вешал и не рубил головы, как батюшка Иоанн Грозный? За то, что скучным заседаниям с корыстолюбивыми, жадными до власти и чинов боярами предпочитал церковь и молитвы? Ну, да, конечно, не блистал он острым умом, подобно отцу, и не столь образован был, но зато собеседники его не переживали каждую минуту за сохранность своей головы.
Похоронили его быстро и тихо. Обрядили в скромный мирской кафтан, перепоясанный ремнем, и даже сосуд для миро ему положили не по-царски простой. «Освятованный» царь, проведший жизнь в постах и молитве, не сподобился даже обряда предсмертного пострижения, подобно всем своим предкам. Недаром потом Романовы распустят слух, будто Фёдора Иоанновича отравили Годуновы.
Только государь испустил дух, преданный Борису Патриарх Иов разослал по всем епархиям приказ целовать крест царице Ирине. В тексте присяги фактически содержалась клятва верности самому Иову, царице Ирине, правителю Борису Годунову и его семье. Московской знати присяга не понравилась. Она саботировала крестоцелование. Многие в провинции тоже отказывались от клятвы.
Правление Ирины не заладилось с самого начала. Хотя она и старалась. В первый же день была объявлена всеобщая и полная амнистия, из тюрем выпущены все заключённые. Но через неделю после смерти мужа она объявила о своём решении уйти в монастырь. В тот день в Кремле собралось множество разного народа. Настроения были совсем неблагожелательные по отношению к Годуновым. Видимо, чтобы не допустить бунта, царица Ирина вышла на Красное крыльцо объявить о своём решении. Она отказалась от власти в пользу Боярской думы и без всяких церемоний уехала в Новодевичий монастырь. Вслед за ней уехал туда же и Борис Годунов со своим окружением, сделав вид, что отказывается от претензий на власть.
Претенденты
Имидж Бориса безнадёжно портила его родословная. Рассказы о предке – ордынском мурзе Чете мало помогали авторитету этого рода костромских бояр, вытесненных более удачливыми семьями во дворянство. Права Бориса обосновывались лишь свойством с последним царём. А ведь в Боярской думе были люди познатнее.
Вот, к примеру, Шуйские. Они вели своё происхождение от князя Андрея, младшего брата Александра Невского.
Или, к примеру, Фёдор Иванович Мстиславский. Праправнук самого Ивана III. Правда, по женской линии. Но зато по мужской – из рода Гедеминовичей, создателей Великого княжества Литовского. В его жилах текла кровь польских королей. Впрочем, поляки на Москве любовью не пользовались.
Или вот Романовы. Они свой род вели с XIV века. Всем рассказывали, что их предок из Пруссии выехал. Но по-настоящему возвысился этот род, когда дочка Романа Захарьина-Юрьева Анастасия вышла замуж за Ивана Грозного. К тому времени Романа уже не было в живых, но именно от его имени образовалась фамилия Романовы.
Пожалуй, Анастасия была единственная женщина, которую Иван любил по-настоящему. Её смерть резко изменила характер тридцатилетнего царя. Он стал жестоким и подозрительным. Начались непредсказуемые опалы и казни, ставшие потом массовыми. Череда неудач последовала во внешней и внутренней политике. Ходили упорные слухи, что царицу отравили. Сам Иван Грозный был в этом просто убеждён. И, пожалуй, не ошибался. Исследование волос Анастасии, проведённое в 2000 году, показало наличие высокой концентрации ртути, мышьяка и свинца. Такое количество этих веществ не могло накопиться даже при использовании тогдашней косметики.
Народный фольклор рисует брата Анастасии Никиту, как добродушного боярина-заступника, смягчающего гнев грозного царя. Письменные источники тоже говорят о попытках Никиты Романовича, не вступившего в опричнину, но на какое-то время оставшегося приближённым государя, защитить опальных бояр и дворян. Однако родственные связи с женой царя не гарантировали от репрессий. Никиту не убили, как многих других, но ограбили, вдоволь наиздевавшись. А вот многие его родственники расстались с жизнью.
Потомство Никита Романович оставил многочисленное. Пять сыновей да пять дочерей от двух жён. А умерла в раннем возрасте только одна девочка. Самого Никиты Юрьевича к 1598-му году уже в живых не было. Зато его старший сын Фёдор как глава клана многими боярами рассматривался как реальный кандидат в государи. Если честно, прав на царский престол у Романовых было не больше, чем у Годуновых, но зато сторонников в Боярской думе у популярного семейства было гораздо больше.
Однако единодушия в думе не было. Сторонники кандидатов никак не могли найти общий язык. В результате всё зациклилось лишь на сопротивлении воцарению Годунова.
Избирательная кампания Бориса
Почти год пришлось потратить Борису, чтобы оказаться на троне. В феврале-марте его сторонники успели устроить три многолюдных шествия москвичей в Новодевичий монастырь с просьбой к Борису надеть Шапку Мономаха. Трижды отказывался Годунов. Наконец, 1 апреля согласился (сестра прилюдно упросила) и торжественно вернулся в Москву. Собравшийся Земский собор в большинстве своём поддержал его. Но Боярская дума упиралась.
И вдруг в день возвращения Бориса в Кремль Разрядный приказ объявил, что на Русь движется крымская орда. На самом деле крымский хан в тот год и в мыслях не держал поход на север. И Годунову, имевшему прекрасную агентуру в Крыму, это было отлично известно. Но защита Родины – священный долг. И правитель, ещё не ставший царём, 20 апреля объявляет, что сам лично возглавит поход против крымской орды.
К началу мая полки были собраны, а перед боярами тут же встал вопрос: признать власть Годунова и получить соответствующие должности в армии или быть обвинённым в государственной измене за нежелание воевать с татарами?
Собрав войска, Годунов повёл их под Серпухов, где на берегу Оки был воздвигнут целый городок из белоснежных шатров с невиданными башнями и воротами.
Два месяца богатых пиров и блестящих парадов сочетались со щедрыми пожалованиями боярам и дворянам, а, говоря современным языком, с подкупом избирателей. После возвращения войска в Москву возобновил свою работу Земский собор. Думские бояре скрепя сердце поставили свои подписи под грамотой об избрании Годунова царём. Что им оставалось делать? Долг платежом красен. Сторонники Бориса организовали 1 сентября ещё одно всенародное шествие в Новодевичий монастырь. Там специально приехавший туда Годунов милостливо согласился венчаться царским венцом. Через два дня состоялась его коронация. Перед венчанием на царствование Борис дал обет в течение пяти следующих лет не проливать крови. При этом он постарался, чтобы об этом обете знала вся Москва.
Но полную уверенность в своей власти Годунов смог почувствовать лишь, когда собранный на рубеже 1598-1599 годов новый Земский собор с участием сторонников и противников нового царя вместе с Боярской думой подтвердили его полномочия.
Падение Романовых
Правда, порадоваться по-настоящему Борису было трудно. С начала 1599 года его преследуют болезни. Осенью 1600 года здоровье царя так ухудшилось, что по Москве поползли слухи о его смерти.
Романовы решили воспользоваться случаем и стали готовиться к удару. На подворье Фёдора на Варварке братья начали тайно собирать дворян и боевых холопов из своих вотчин. К концу октября собралось уже несколько сотен воинов.
В XVIII веке по приказу Екатерины II в селе Коломенском был сломан деревянный дворец царя Алексея Михайловича. При этом обнаружили портрет монаха Филарета, в миру Федора Никитича Романова. Краска на картине начала облезать, и под ней было обнаружено совсем другое изображение – тот же Филарет, но немного моложе и уже в царском, одеянии, со скипетром в руке. Внизу была подпись: «Царь Федор Никитич». Говорят, мечтать не вредно, но это не про нашу историю.
Информация о приготовлениях дошла до царя Бориса, который оказался гораздо живее, чем о нём думали. Ночью 26 октября из ворот Кремля вышел крупный отряд стрельцов с зажжёнными факелами. Они направились к подворью Фёдора Романова, осадили его и взяли штурмом. Часть защитников была убита при штурме, остальные арестованы, усадьба сожжена.
Арестованы были не только братья Никитичи, но и многие их родственники и сторонники: князья Черкасские, Шастуновы, Репнины, Сицкие, Карповы.
Как водится на Руси, обвинили их не в том, что они на самом деле совершили, а в подготовке убийства царя и его семьи… путём колдовства. На подворье одного из братьев - Александра Никитича Романова были обнаружены некие коренья, признанные колдовским зельем.
Обвиненные находились под стражей до 30 июня 1601 г., когда Боярская дума вынесла приговор. Федора Никитича Романова постригли в монахи под именем Филарета и послали в Антониев-Сийский монастырь. Его жену Ксению Ивановну также постригли под именем Марфы и сослали в заонежский погост Толвуй. Ее мать, Марию Ивановну, сослали в монастырь в Чебоксары. Александра Никитича Романова сослали к Белому морю в Усолье-Луду, Михаила Никитича – в Пермь, Ивана Никитича – в Пелым, Василия Никитича – в Яренск, сестру их Марию с мужем Борисом Черкасским и детьми Федора Никитича, пятилетним Михаилом и его сестрой Татьяной, с их теткой Настасьей Никитичной и с женой Александра Никитича сослали на Белозеро.
Белозёрские ссыльные
Для каждого члена опального боярского семейства ссылка на Белозере явилась суровым жизненным испытанием. Мария Никитична Черкасская в заточении потеряла своего мужа Бориса, умершего от тяжелой болезни. Да и сама она вскоре приобрела ту же болезнь. Но особенно трагичным выглядело положение малолетних Михаила и Татьяны Романовых (пяти и восьми лет соответственно), в столь юном возрасте насильно лишенных родительской заботы. Маленькая Татьяна страдала задержкой роста и рахитом. Михаила же с этого времени до самой смерти преследовали различные заболевания, а разнообразные источники постоянно отмечали его болезненность.
Смерти и заболевания белозёрских узников вызывают некоторое удивление. Сторонники Романовых не преминули обвинить в них Годунова, мол, специально морил ссыльных голодом, а кого-то и отравили по его приказу. Это уж была чистая напраслина. На самом деле Годунов постоянно справлялся о состоянии ссыльных и регулярно напоминал приставам, чтобы те нужды ни в чём не знали. Денег на эти цели выделялось вполне достаточно. Правда, сам путь в Белозеро был трудным. Не на самолёте же летели! Да и воровство приставов тоже не исключено. Годунов, во всяком случае, их в этом подозревал и в письмах откровенно грозил им карами, если таковое обнаружится.
К лету 1602 года многие наиболее активные представители рода Романовых либо погибли в заточении, либо (как Филарет и Марфа) потеряли возможность претендовать на светскую власть. Поэтому Борис Годунов, видимо, решив, что опасность для династии со стороны Романовых миновала, ослабил репрессии в отношении семей большинства из них. В числе прочих опальных царскую милость получили и белозерские узники.
Будущий царь в Клинах
По указу царя Бориса от 5-го сентября 1602 года княгиня Черкасская «с товарыщи» переводились в конфискованную в казну вотчину старшего из Романовых, в село Клин Юрьев-Польского уезда. «И как к тебе ся наша грамота придет, – наказывал царь надзиравшему за ссыльными приставу, – и ты б взял у белозерцов, у дворян или у детей боярских, или в монастырех, колымашки, или сделати велел, да ехал со княж Борисовою княгинею Черкаского, и с Олександровою женою Романова, и Федоровыми детми, в Юрьев Полской, в Федоровскую вотчину Романова, что отписана была на нас; а приехав, велел им жити на Федоровском дворе всем вместе, а будет нет двора, и ты б им очистил крестьянских двора два-три, где им жити лутчи, чтоб дворовой никакой нужи не было; и корм им давал доволен, еству и питье, емлючи с села и с деревень, и покоил их всем, чего ни спросят, чтоб им в естве и в питье и ни в чем однолично никоторыя нужи не было». (Скрынников Р. Г. Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века. Л., 1985. С. 33)
Здесь опальное семейство прожило до того момента, когда в 1605 году, занявший Москву самозванец, именовавшийся царевичем Дмитрием, полностью снял опалу со всех Романовых. Вероятно, не случайно. Ведь тот, кого прежде называли Гришкой Отрепьевым, служил когда-то Михаилу Никитичу Романову, и злоключения, приведшие его на российский престол, начались именно с разгрома романовского кружка.
Позже перипетии Великой Смуты вознесут на трон юного Михаила Фёдоровича, который станет первым царём из династии Романовых.
Кстати, село Клин Юрьев-Польского уезда – это сегодня деревня Клины Кольчугинского района. Главной достопримечательностью её является построенная в 1777 году тогдашним владельцем села Фёдором Алексеевичем Апраксиным каменная церковь с шатровым верхом во имя Покрова Пресвятой Богородицы и с приделом св. Владимира. Ф.А. Апраксин, между прочим, на следующий год после постройки церкви стал первым в истории предводителем дворянства Владимирской губернии.
Сегодня храм пребывает в плачевном состоянии, но небольшой круг кольчугинских энтузиастов под руководством Александра Мелентьева планирует восстановление церкви и увековечение памяти пребывания на кольчугинской земле первого царя из династии Романовых. Не забудем, что в следующем году будет отмечаться 400-летие воцарения Михаила Фёдоровича. Им необходима помощь и поддержка любого рода. Если Вы можете хоть чем-то помочь им, звоните по телефонам: 8 (49245) 9-18-46, 8 910-185-55-34, 8 961-251-00-87.
Альберт Герасимов
На снимке 2005 года: Свято-Покровский храм в Клинах. Фото Олега Щелокова