Сквозь дрему слышу, как открылся люк в кубрик. «Старшина второй статьи Горюнов, срочно к командиру корабля». Не понимая в чем дело, бегу в каюту командира, постучал в дверь. Услышав «Войдите!», я вошел, встал по стойке смирно. Сам он сел и мне предложил. Теряюсь в догадках. Что значит этот срочный вызов? «Один из членов команды мне сообщил, что вы на минном тральщике некоторое время исполняли обязанности баталера». «Да, это так» - отвечаю. И я тогда рассказал новому командиру: баталер шестого года службы должен был демобилизоваться, и ему нужна была замена. Замену пока не прислали, и командир сказал, что лучшей замены не вижу. На мой ответ: «Я не специалист», тогда командир минного тральщика Генрих Иванович Тарасов сказал, что время еще есть и действующий баталер меня обучит. Да, я имел небольшую практику. До сих пор помню слова командира малого противолодочного корабля МПК-250: «Я не приказываю, хотя имею полное на это право, но прошу принять баталерку и временное исполнение обязанностей баталера». Я ответил: «Есть» и вышел из каюты командира. Еще он добавил: «Придём в базу, создам комиссию, все, что в ведении баталера пересчитаем (а считать было чего), взвесим и только после этого примете хозяйство. Вот так в одну минуту поменялась моя корабельная служба: из электрика в баталеры. В романе «Цусима» его автор А.С. Новиков-Прибой дает такое толкование этой должности в царском военно-морском флоте: «кондуктор или унтер-офицер хозяйственной специальности, заведующий денежным, пищевым и вещевым довольствием». Конечно, в советском Военно-Морском флоте это не кондуктор и не унтер...… Но теперь питание всей команды корабля, своевременное обеспечение каждого моряка вещевым довольствием и всем, что связано на корабле с бытом моряка, стало моей заботой. А это более 50 человек.
Второй месяц я в этой должности. Командир корабля мне сказал: «Другого баталера мне не надо. У меня и у команды никаких вопросов». Мне было приятно получить такую оценку.
26 декабря корабль поставили в док. Думаю, вот мой шанс уехать во внеочередной отпуск, заработанный еще летом. Направился к командиру корабля, изложил свою просьбу. Командир сам срочно собирался в отпуск и направил меня к своему заместителю Суркову, сказав: «Как он решит, так и будет». Ничего не оставалось делать, как идти искать старшего лейтенанта Вилора Петровича Суркова. Здесь сделаю небольшое отступление. Я как-то набрался смелости и спросил у старшего лейтенанта Суркова: почему у него такое странное имя. Дело в том, что в тридцатые годы (а он был 1931 года рождения) было модно давать имена, состоящие из первых букв слов имен и фамилий. Вилор – это Владимир Ильич Ленин – организатор революции.
Вышел на палубу. Слышу на ходовом мостике голоса старшего лейтенанта Суркова и боцмана Володи Швидко. Обсуждают вопросы, связанные с проведением предстоящих работ. Встал у трала на ходовой мостик. Спускавшийся с мостика Сурков спросил меня: «Ты чего тут стоишь». Я изложил ему свою просьбу об отпуске. Сурков посмотрел на меня и сказал: «Командир в отпуск, ты в отпуск, а я с кем останусь?». (Будто кроме него, командиров БЧ-2-3 и БЧ-5, нескольких десятков матросов и старшин на корабле никого больше нет). Но еще раз посмотрев на мое страдальческое лицо, сказал: «Ладно, поезжай». Я подпрыгнул от радости.
Поездом Рига-Москва прибыл в Москву 29 декабря. Вышел из вагона, осмотрелся, кругом русская речь. Пошел к выходу в город. Смотрю, из впереди стоящего вагона вышел Володя Костин, электрик с соседнего корабля. На него налетели отец, брат, крепко обнимаются, радостные возгласы. Думаю, и меня мог бы встретить брат, но не стал посылать телеграмму, решил преподнести сюрприз. Под впечатлением от увиденного медленно иду по перрону.
Навстречу идет офицерский патруль – капитан во флотской форме, позади сержант и молодой солдат, видимо, недавно призванный на службу. Чемодан с подарками у меня в правой руке. Не знаю, что произошло в голове, наверное, был под впечатлением от встречи Володи с родными… Не отдал честь патрулю. Слышу сзади голос солдата: «Товарищ старшина, вас зовет товарищ капитан». Влип. Надо сказать, что раньше приветствовали даже солдат солдата, матрос матроса… если заметит патруль, неотдание чести строго каралось. Мой чемодан уже в левой руке. Строевым шагом, рука вперед до «бляхи» ремня, назад до отказа иду к капитану. В трех-четырех шагах останавливаюсь. В голове крутится мысль, что все, наверное, вернет на корабль. «Откуда едете?». – «Из Лиепаи» - отвечаю. «Давно служите?». – «Третий год». «В отпуске были?». – «Первый раз». «Поняли, за что я вас задержал?». «Так точно, товарищ капитан, первый и последний раз»… и объяснил причину своего проступка. «В отпуск на десять дней по поощрению? Видимо, хороший службист, коль поощрены внеочередным отпуском… вот что, старшина, я обязан вас наказать и даже вернуть на корабль, но вижу, что вы действительно хороший служака, возьмите ваши документы и езжайте дальше, но если еще раз попадетесь мне...…». «Есть!» - отвечаю и, подхватив чемодан, быстро ухожу на привокзальную площадь. Первый попавшийся трамвай привозит меня на Ярославский вокзал. До отхода поезда Москва-Иваново или Москва-Кинешма (точно не помню) я, как крупяная мышь, сидел в здании вокзала. С большой благодарностью в душе я часто вспоминаю этого порядочного офицера, который понял мое состояние и откровенное, искреннее объяснение моего проступка.
Е. ГОРЮНОВ, газета «Кольчугинские новости» №30 от 31.07.2024
Снимки из личного архива автора