Муж - Алексей Леонидович, жена - Ирина Николаевна. Трое детей. Старшая дочка - с 2001 года, ещё одна дочка - с 2008 года. Младший (сын) с 2012-го. Жили, как могли, но неплохо жили. Свой дом – большой, просторный, с земельным участком. Картошка, огурчики-помидорчики, ягоды всякие – всё своё. Пасеку держали, медок не только для себя, но и на продажу неплохо шёл. Две машины. Квартира однокомнатная – детям готовили. Раз в год доходы позволяли всей семьёй заграницей отдыхать.
Алексей, несмотря на высшее образование, работал дальнобойщиком. А что делать? Семью содержать надо. Ирина при финансовом образовании трудилась на заводе по обработке цветных металлов контролёром ОТК. В 2019 году ушла в частную сельскохозяйственную фирму. Не сказать, что много получала, но на оплату коммунальных услуг обширного хозяйства хватало. И всё, наверное, у них было бы хорошо, если бы город, в котором они жили, не назывался Артёмовск...
Майданный 2014-й здесь прошёл относительно тихо. Чуть-чуть постреляли, да кое у кого «истинные патриоты» Украины под шумок отжали машины. Это находящейся в 36 км южнее Горловке (население 300 тысяч человек) серьёзно досталось. У Ирины троюродный брат оттуда к ним на полтора месяца с семьёй приезжал. Пока бои не утихли. Потом объявили перемирие, они назад в Горловку вернулись. И живут там до сих пор. Город обстреливают почти ежедневно. У брата сейчас сын во втором классе учится. Мальчишка уже настолько привык к обстрелам, что только слышит разрывы, берёт подушки, плед, планшет и идёт в коридор (самое защищённое место в квартире). Там устраивается ждать завершения налёта. Он другой жизни просто не видел.
Тогда, в 2014-м, Горловка перешла под контроль ДНР, а Артёмовск ВСУ удержали. Потому вскоре (в 2016 году) город переименовали в Бахмут. Как бы вернули дореволюционное название, а то имя товарища Артёма, главы Донецко-Криворожской советской республики (1918 год) и друга Сталина, у киевского начальства изжогу вызывало. Но на жизни в почти 80-тысячном городе переименование не отразилось. То же ООО «Завод цветных металлов» в три смены работало. Через несколько лет - в две, с началом СВО - в одну. В мае 2022 года завод закрыли. Совсем.
Артемовский завод ОЦМ был построен в 1954 году. Специалистов собирали со всего СССР. По соседству с заводом для них выстроили целый посёлок. Этот микрорайон так и зовут: Цветмет. Немало специалистов приехали из Кольчугина. Среди них были дедушка и бабушка Ирины. Их старший сын в Артёмовске оставаться не захотел, вернулся в Кольчугино. А вот младший, рождённый уже на Донбассе, там и прижился. Женился на девушке из того же Артёмовска. Родители у неё были русские. Мама - местная из села Вершина, папа - с Воронежа. Так что Ирина со всех сторон русская, и русский язык для неё родной. Украинский она тоже хорошо знает. Хотя Донбасс в основном говорит на русском или использует суржик (затейливая смесь русского и украинского языка).
Дедушка с бабушкой, приехавшие из Кольчугина, сразу получили квартиру, точнее половину дома. Позже именно в этом доме будет жить Ирина со своей семьёй.
Алексей родился в селе Зайцево в 10 км от Артёмовска. Через дорогу от его дома располагался зерноток, где отец Ирины работал заведующим. Там молодые и познакомились в 2000 году.
Отец Алексея имел корни в Сумской области (на границе с Россией), мама - из-под Волновахи (Донецкая область), потому говорила семья в основном на суржике. Русский и украинский Алексей знает одинаково хорошо.
- У нас каждый говорил на том языке, который ему удобнее. И все друг друга понимали. Один говорит на русском, другой отвечает на украинском, оба время от времени переходят на суржик. Никто не требовал от другого говорить только на одном языке. Это было нормой, пока высокие шапки из Киева не начали бороться за державну мову. Украинский был красивейшим языком! Мелодичным, напевным. У нас вся округа обожала песни на нём. Но это был в основном разговорный язык, а его стали делать официальным, техническим, научным. Напридумывали массу новых слов, исковеркали язык польскими, английскими, румынскими заимствованиями - лишь бы не по-русски звучало. Зачем? - удивляется Алексей Леонидович. - Это же всё искусственное, насаждаемое сверху, как и рознь между русскими и украинцами.
А потом начали зажимать русский язык. Сначала все официальные бумаги стали принимать только на украинском. Потом все школы перевели на украинский язык.
- Нашему младшему было довольно просто, - вспоминает Ирина Николаевна. - Он сразу начал учиться на украинском. Старшая дочь заканчивала в русскоязычной школе русскоязычный класс. Успела до нововведений. Средняя училась там же. Посреди лета нам позвонили и сообщили, что школа переходит на мову. Никакого выбора не было. Я не могла уже ей помочь с уроками. Бытовой язык мы знаем, но в учебниках масса научных терминов. Догадайся, что они значат? Сидела со словарём, переводила термины.
Но дети дома говорили на русском языке и читали русские сказки. У меня была старая советская хрестоматия по литературе, которая потом сгорела вместе с домом...
Беда тихо въехала в город в мае 2022 года вместе c подразделениями ВСУ.
- Большинство - молодые ребятишки с западной Украины. Некоторым даже лет по восемнадцать, - рассказывает Алексей Леонидович. - Спрашиваем: «Зачем вы к нам приехали?» А они отвечают: «Деньги зарабатывать. У нас работы дома нет, а в армии платят неплохо». Что интересно, разговариваешь с таким солдатиком с глазу на глаз, он тебе отвечает на русском языке. Стоит подойти другому солдату - тут же переходит на мову.
Вот это самое влияние окружения на мозги человека за последний год Алексея не раз поражало.
- Многие наши знакомые, пока жили в Артёмовске, рассуждали здраво. У них были точно такие же мысли, как у нас. Но стоило им уехать в Днепр, Кривой Рог, Киев, - всё менялось. Буквально через пару недель набираю номер знакомого, начинаем говорить, и я понимаю, что человек уже переобулся. Прямо в воздухе! Он уже говорит, как украинский телеканал.
- Может быть, они СБУ боялись?
- Нет. Он так думает. Он действительно изменил своё мнение на противоположное. За две недели! Он старается стать таким же, как окружающие люди. Мне кажется, что если ситуация поменяется, он опять перевернёт своё мнение, как флюгер.
В июне 2022 года начались обстрелы города. Очень странные. Цветмет находится в северо-западной части. Российские войска ещё только приближались к городу с юга и востока. В посёлке по ночам стали обстреливать двухэтажные дома сталинской застройки (как в Кольчугине на Ленинском посёлке)... миномётами. В первую ночь сгорели два дома (в 8 и 16 квартир). Посреди ночи люди выбегали в том, в чём спали. ВСУшники говорили: это «русские бродячие миномётчики». В одну из ночей Алексей, работавший тогда сторожем в одном из магазинов на улице Леваневского (центральная улица посёлка), стал свидетелем такого обстрела:
- Ночь. Комендантский час. Мимо прошуршала машина. Выглянул - большой пикап. Через пять минут слышу с той стороны, куда он уехал, миномётный выстрел. Звон миномётной трубы я ни с чем не спутаю. Забежал в подсобку - открыл окно. Вижу, мины ложатся в районе Аллеи Роз (зона отдыха с пляжем на берегу пруда). Я просто был в шоке. Как так? Ну, не могли ВСУ такую большую машину в городе не заметить! И слишком далеко она от линии боёв. И слишком нагло, ничего не боясь, ведёт обстрел бессмысленный с военной точки зрения. Кто это? Я сказать не могу, но явно они не опасались встретиться с солдатами ВСУ, потому что были для них своими.
Ещё в апреле 2022 года старшая дочь Скиба уехала во Францию. Нашла там работу в одной косметической фирме. В июне, когда начались обстрелы, к ней отправили и младших детей. Слава Богу, они не видели того, что случилось дальше.
Алексей и Ирина забрали к себе в дом её маму и бабушку из трёхкомнатной квартиры, что находилась на улице Чайковского неподалёку от военной части. Часть там располагалась с давних времён, но летом прошлого года туда приехали новые подкрепления, а потом в неё хорошо прилетело. В квартире мамы выбило стёкла. Пришлось забить окна фанерой и оставить квартиру. За этой квартирой и квартирой родного брата Ирины присматривали. Ездили раз в неделю. В ноябре брат позвонил и сообщил, что больше не надо. Сосед прислал видео: решёток на окнах нет, стёкла выбиты. А 3 декабря Ирина приехала проведать квартиру мамы. Как зашла в подъезд, увидела, что все двери вскрыты ломом. Всё более или менее ценное исчезло. На кухне жилища мамы кто-то хорошо пообедал. Мойка завалена окурками. Ирина пошла выяснять отношения в соседнюю военную часть. Те тут же стали всё отрицать:
- Это не мы. Мы приехали, так уже было.
- Да у вас дверь тканью обшита, которая в нашем шкафу лежала! Вы же всем говорите, что пришли нас защищать, а сами просто нас грабите.
Стоят, молчат. Не знают что сказать. Видимо, ещё не всю совесть потеряли. Только позже Ирина поняла, как рисковала в тот момент. Могли ведь и прикопать её неподалёку. Кто с них потом спросит?
Жизнь шла, как в сказке. Чем дальше, тем страшнее.
Электричества и газа не было с апреля 2022 года. Позже исчезла вода. С сентября не было никакой работы. Пожарные, полиция, администрация эвакуировались. К Новому году, по официальным данным украинской стороны, остались в городе лишь 10 тысяч человек. Магазины закрылись. Людям, у кого не было запасов, приходилось очень плохо. У соседей выше по улице девочка больная была и запасов почти не было. Вот там, действительно, беда. Всей улицей их подкармливали, как могли. У Алексея с Ириной в доме запасы были приличные. Хлеб научились на буржуйке печь.
8 марта силы ЧВК «Вагнер» заняли часть города к востоку от реки Бахмутка. 18 марта наши контролировали 70% территории Бахмута. Две недели с середины апреля для семьи Скиба были просто калейдоскопом ужасных картинок. Сначала они вместе с соседями чуть не погибли, от разрыва снаряда прямо в доме. Затем взрыв разрушил дом другого соседа. Были миномётные обстрелы, порою постреливали снайперы.
23 апреля они чудом спаслись из своего горящего дома. Его накрыло снарядом с украинской стороны. Трое суток прятались в руинах соседского дома. А 26 апреля они наконец-то увидели российских бойцов. Те под обстрелом вывели их из этих горящих руин в более безопасную пятиэтажку. 85-летнюю бабушку просто тащили на руках. Потом ещё несколько дней под обстрелами, эвакуация, небольшой отдых в местах, где «прилёты» очень редки, фильтрация, пара недель в Горловке у брата, встреча с детьми, Москва. 24 мая приехали в Кольчугино к дяде Ирины. Эти последние дни Артёмовского кошмара и извилистый путь в Кольчугино достойны отдельного рассказа, который мы опубликуем в ближайших выпусках «КН».
Что человек чувствует, когда теряет всё? Когда в зрелом возрасте приходится начинать жизнь с нуля? Вряд ли это передать словами. Но семья Скиба сохранила главное. Все живы и отношения в семье стали только крепче.
- Проблемы какие-то в общении с кольчугинцами возникают?
- Нет. Приняли нас хорошо. Здесь свои, - отвечает Ирина. - Глава администрации района лично торжественно паспорта российские вручил. Когда перевод документов у нотариуса подтверждали, он с нас даже деньги брать отказался. Говорит, вы с Россией и этого достаточно. Дети сейчас готовятся к школе. Им трудно будет. Программы разные, да ещё смена языка. Но директор школы, куда они пойдут, организовала занятия с учителями. Думаю, ребятишки справятся. Проблема одна. Нам с мужем работа нужна. Такая, чтобы семью содержать - детей, маму, бабушку. А в остальном... Здесь хорошо и войны нет. Но по ночам всё-таки родной дом снится. Дочка младшая на днях спрашивает: «Мама, а мы домой вернёмся?» Обязательно вернёмся. Только вот когда? И куда?
Альберт Герасимов, газета "Кольчугинские новости" №26 от 05.07.2023